Прижимая к груди заветный маленький флакончик, Драко упрямо пер по ночному Запретному Лесу. Ветви колыхались над его головой, где-то кто-то съел кого-то, а недоеденный кто-то дико и пронзительно верещал. Но сегодня белобрысому нахаленку было на все решительно наплевать. Сегодня он наконец-то упер у Снейпа любовный напиток. Кого там собирался привораживать сам нелюдимый профессор, Драко не знал, и знать не хотел. Меньше знаешь – крепче спишь.
Тут у него мелькнула шальная мысль, что этот тощий носатый Снейп вполне мог «случайно» дать ему это зелье… Драко похолодел, и отогнал от себя дурную мысль.
Некоторые вещи лучше не знать.

Он пер через лес, как олень на случку. В принципе, это соответствовало действительности. Ведь собирался привораживать не кого-нибудь, не мадам Розмерту, а одного человека, затащить которого в постель иным способом не представлялось никакой возможности. Этот мужчина сводил его с ума, был постоянным объектом его ночных грез, от которых бедный Драко просыпался в холодном поту и с влажной простыней. Он был воплощением мужескости, а волны исходящего от него сэкс эпила дарили коленям Драко нервенную дрожь. Чуть заметно трепещущие крылья носа, обманчиво-равнодушный взгляд, и сильные, но изящные пальцы, крепко сжимающие трость… Но этот мужчина, казалось, совсем не замечает его. Не подает виду…

Люциус Малфой был крепким орешком.

Он недоуменно вскидывал брови, когда Драко пытался устроиться у него на коленях. Недовольно стукал его тростью по рукам, если тот хватал прядь его волос и начинал накручивать их на палец. Люциус так прямо ему и сказал: «Сына, я так облысею раньше времени». Драко не хотел, чтобы он полысел. Драко хотел…

…хотел, чтоб тот облизал свои тонкие губы и сказал своим надменным, но неимоверно сексуальным голосом: «Вот ты и вырос, Драко. Пора тебе узнать радости плотской любви». И притянул бы его к себе тростью за плечо. Впился бы в губы неистовым поцелуем…

Драко хищно ухмыльнулся и стал похож то ли на недокормленного песца, то ли на перекормленного хорька. Он добрался до полянки, на которой находился портал, ведущий в Малфой-Менор. Старые потрескавшиеся солнечные часы, заросшие мхом и обвитые плющом. Драко прикоснулся к ним волшебной палочкой, предвкушая тот миг, когда он доберется до отцовской спальни. Вообще-то он мог подождать до выходных… Какая чушь! Он не мог больше ждать ни секунды, ведь так скоро…

… так скоро Люциус стянет с него одежду, стукнет его тростью по лапкам, если Драко будет «нехорошим мальчиком». О, нет, он будет послушным, только бы поскорее все это случилось…

От одной мысли о том, как Люциус будет вбивать его в матрас, а его длинные волосы будут колыхаться в такт движениям, «дракончик» превратился в настоящего дракона, грозившего безжалостно разорвать ткань брюк.

Драко охнул, но тут что-то пошло не так. Вместо обычного портала появился ярко-голубой сгусток света. Синие протуберанцы зазмеились над мрамором и через секунду оглушительно лопнули, отбросив Драко на три шага назад. Он пребольно приложился задницей, и выругался сквозь зубы. Свет потух. На поляне стоял высокий стройный парень, который недоуменно оглядывался по сторонам. Сначала он в одно мгновение вытянул из-за спины пару недлинных кинжалов, потом внимательно посмотрел на Драко. Тот хмуро посмотрел на него в ответ. Классифицировав слизеринца, как существо относительно разумное, блондин убрал кинжалы, подошел к нему и протянул тонкую и узкую, как тростинка, руку.

Драко недоверчиво на него глянул. Блондин сильно смахивал на вейлу, только явно был парнем. Вроде бы, потому что грудей у него не было. С другой стороны, эта туника и сапоги-чулки…

- Элен сэйла люмен воменнатьяво, - приветливо сказал блондин.
- Блябуду, пришелец! – сказал Драко и схватил его за руку, - ни хера себе!

Малфой поднялся с земли, и первым делом проверил пузырек с зельем. В целости и сохранности. И на том, как говорится, спасибо. Пришелец поглядывал на него со скрытым интересом, чуть заметно приподняв брови.

Драко посмотрел на солнечные часы и увидел, что их теперь пересекает широкая трещина. Он подошел и стал оглядывать портал, в котором не осталось ни капли магической энергии.

- Ты че наделал, уебище сиволапое? – спросил его Драко, чувствуя, как все его мечты рухнули в одно мгновение. Он опустился на колени, и тоненько завыл, прислонившись к камню, - Отвечай, чмище белобрысое, что ты сотворил?!
- О чем ты, смертный? – спросил его блондин.
- На хрена портал сломал! - заорал Драко и схватил его за грудки, - Отвечай, падла!
- Ты ошибаешься, - до «вейла» дошла суть проблемы, - я ничего не ломал.
- А кто? Мерлин, что ли? – спросил его Малфой, отцепившись от зеленой туники.
- Видимо, произошло некое искажение. Тонкая грань, разделяющая Арду…
- Только грузить меня не надо, лады? – предложил Малфой.
- Через некоторое время все станет на места свои, - бесстрастно произнес блондин.
- Конкретно говори, - потребовал Драко.
- Не успеют потухнуть звезды, как восстановятся магическая энергия этого места.
- Мда, - скептически заметил слизеринец, - а пораньше никак?
- Нет, - коротко ответил блондин и уставился куда-то вдаль, не обращая ни малейшего внимания на Драко.

Слизеринец присел на корточки, начал постукивать палочкой по камню. Бесполезно. Произнес: «Люмос!» и воткнул ее в землю, чтобы было хоть немного светлее.
Малфой покосился на блондина. Тот по-прежнему смотрел в ночную тьму. Довольно симпатичный парень: красивые лапки, стройное тело. Большие глаза, красивый изгиб бледно-розовых губ. Но какой-то неживой, что ли… Не обманчиво-холодный, как Малфой-старший, а непонятно бесполый. Невнятный, как остывшая манная каша.

Вспомнив отца, Драко вздохнул и начал клеится к блондину. Скучно же, заняться нечем.

- Давай знакомится, - предложил он, подгребая к парню, - меня Драко зовут, а тебя?
- Леголас, - ответил блондин, чуть приподняв идеальной формы брови.
- А ты кто? – спросил любопытный слизеринец, - ну, по национальности…
- Синда. - Ответил Леголас, и добавил, - Эльф.
- Эльф? – переспросил Малфой и начал угорать, - Вот врать-то, а! Эльфы, это ж мелочь плешивая… упс!

Последнее слово он добавил, заметив, как Леголас недовольно нахмурил брови.
- В смысле, у нас мелочь… а у вас, - он выразительно посмотрел на широкие плечи Леголаса, - не совсем уж и мелочь. Вернее, совсем не мелочь.
- Хорошо, - сказал тот и улыбнулся.
- Ты такой красивый, - без зазрения совести заявил Драко и положил ему руку на плечо. Синда никак не отреагировал, и Малфой решил продвинутся дальше, - У тебя удивительные глаза…
- Я знаю, - меланхолично ответил эльф, не обращая на Драко ни малейшего внимания. Нахальный слизеринец решительно уселся к нему на колени и намотал на палец прядь леголасовых волос.

- Что ты делаешь? - ну наконец-то в его голосе появились хоть какие-то чувства.
- Ты мне нравишься, - заявил Драко, опустив ресницы. И легонько потянул светлый локон.
- Ты тоже красивый, - сказал Леголас, и недовольно добавил, - Только, пожалуйста, перестань тянуть меня за волосы, ради Эру. Ты не представляешь, сколько мне приходится тратить на них времени!
- Ууу, противный, - произнес Малфой, выпуская золотистую прядь из тонких пальцев. Но с колен не слез. Лицо Леголаса опять приняло безучастное выражение.
- Мы остановились на том, что ты сказал, что я тебе нравлюсь, - напомнил Драко, проводя пальцем по широкому ремню, который пересекал грудь эльфа.
- Да, - сказал Леголас и с интересом посмотрел на то, что вытворяет Малфой.

А Малфой в это время нарочито медленно расстегивал ворот темно-вишневой рубашки. Эльф следил за его манипуляциями, как тот расстегивал одну пуговичку за другой.

- Ты, часом, не «голубой»? – спросил его Малфой.
- Нет, разве ты не видишь! – сказал Леголас, и, возможно, подумал, что бедный мальчик – дальтоник.
- Какая жалость, - произнес Драко, но решил, что это дело наживное и прижался губами к остроконечному ушку Леголаса. Медленно провел по нему языком, наслаждаясь чудесным запахом эльфа. Тот вздрогнул и спросил:
- Что ты делаешь?
- Возбуждаю тебя, дурачок, - сказал Драко, твердо настроенный получить свое, во что бы то ни стало.
- Что? – спросил его изумленный эльф.
- Приплыли, - сказал Малфой и поднялся с колен, - ты еще скажи, что ни разу не трахался.

Эльф отрицательно помотал головой и с любопытством поглядел на мальчишку. Тот расхаживал по полянке туда-сюда, потому что «дракончик» уже восстал и требовал своего. Но этот эльфик портит всю картину. Идиот. Но симпатичный.

- Я тебя хочу, - сказал Драко.
Леголас смотрел на него с безграничным изумлением. От волнения он даже сложил руки на коленях и подался вперед.

- Ну, ты еще скажи, что не знаешь, как называется та штука, что болтается у тебя между ног.
Леголас смущенно отвернулся. И тут в голову Драко пришла ужасная мысль: а что если эльфы размножаются почкованием? Он подбежал к Леголасу и принялся беззастенчиво трогать его. Слава Мерлину, там все было в полном порядке, по крайней мере, на ощупь. Леголас накрыл его ладонь своей. Драко вновь сел к нему на колени, обхватив ногами бедра. Эльф опустил ресницы, отчаянно покраснел и попытался отвернуться, но Малфой обхватил его руками за шею и полез целоваться. Леголас поначалу не отвечал на горячие малфоевские поцелуи, но потом понял, что надо делать и втянулся. Его длинные светлые пряди рассыпались по спине, когда он откинул голову, позволяя Драко целовать его в шею, во впадинку между ключицами. Малфой быстренько разобрался с ширинкой и, поймав ладонь Леголаса, направил ее к своему уже давно возбужденному «дракончику». Тот отдернул руку и удивленно посмотрел на слизеринца.

- Что ты хочешь?
- Повторяй мои движения, - шепнул ему Драко, - где там твой «нефритовый жезл»?

И беззастенчиво задрал подол туники синда, отчего эльф вновь залился краской до кончиков остреньких ушек.

Эльф облизывал губы от наслаждения, прерывисто дышал, обхватив «дракончика» тонкими, но сильными пальцами. Драко нетерпеливо скользил влажными губами по восхитительно гладкой коже без единого волоска, осторожно прикусывал бледно-розовые соски, отчего Леголас вздрагивал всем телом.

Они долго и упоенно ласкали друг друга, целовались до самозабвения и умопомрачения, но что-то было не так. Что-то немного не устраивало их обоих… Ловкие пальцы Драко могли вытворять совершенно непотребнейшие вещи, опьяневший от безумных ласк Леголас целовал слизринца так раскрепощенно, нежно прижимая к себе изящное, гибкое тело мальчика, но… Чего-то не хватало…

- Эх, мужика бы сейчас, - мечтательно пробормотал Драко, уставившись в ночное небо.
- Мне тоже, - согласился с ним Леголас…

Девушка и яблони

Красивая девушка танцевала под цветущими яблонями. Мимо проходили доктор, философ и поэт.
- Она танцует, потому что ей восемнадцать лет. У нее здоровое сердце, прекрасный желудок и отличное кровяное давление, - сказал доктор.
- Она танцует, потому что весна и цветут яблони. Она сама как цветок! - сказал поэт.
- Она танцует, потому что глупа. Через двадцать лет она уже не будет так танцевать, а через шестьдесят ее похоронят под этими яблонями. Только яблони срубят еще раньше, - сказал философ.
И лишь суккуб, притворявшийся девушкой, ничего не сказал. Он ухмыльнулся и ссыпал все три эйдоса в копилку. Ибо все трое полюбили девушку и пожелали продать душу, чтобы танцевать вместе с ней.

Приложение

Мы будем скитаться мыслью,
И в конце скитаний придем
Туда, откуда мы вышли,
И увидим свой край впервые.
Томас Стернз Элиот

— Гермиона, — прошептал Невил. — А что мне делать теперь? — Гермиона скользнула взглядом по своему партнеру на практических занятиях по зельеварению и постаралась подавить соблазн просто закатить глаза. Год еще не успел начаться, а уже было понятно, что Невил и в этом году в Зельях преуспеет не больше, чем в предыдущие шесть лет, хотя, действительно, надеяться, что что-нибудь может измениться, было бы глупо. Кажется, это будет очень длинный год.

— Десять очков с Гриффиндора, мистер Лонгботтом, — голос Снейпа прервал ее мысли с обычной резкостью. — Мисс Грейнджер, позвольте мистеру Лонгботтому хоть раз в году попытаться сделать зелье самому, без чьей-либо помощи. Конечно, ожидать, что он действительно достигнет успеха, было бы уже слишком, — язвительность тоже не изменилась, — но, возможно, все-таки стоит дать ему возможность попробовать.

Гермиона повернулась к собственному котлу, хотя ее мысли витали где-то далеко. Они наконец-то официально варили Многосущее зелье, и ей не требовалось уделять слишком много внимания составу. На втором году обучения в Хогварце она уже варила его, и детали слишком хорошо врезались ей в память.

Ее взгляд бродил по кабинету, иногда праздно задерживаясь на других студентах, пока ее зелье доходило до кондиции кипения. Летние каникулы и ее восемнадцатилетие, казалось, были в совершенно другом столетии — она иногда задумывалась, был ли вообще какой-нибудь смысл в каникулах: как только они заканчивались, появлялось ощущение, что их и не было. Та же рутина, те же люди и ничего особенно нового.

Гермиона видела, что Невил страшно пытается сосредоточиться — он даже что-то шептал себе под нос. Она услышала какие-то странные слова и внезапно поняла, что он сейчас сделает очередную ошибку — ему не надо было добавлять шкурку бумсланга. На стадии добавления бумсланга зелье должно было быть совсем не того цвета, которого оно было у Невила. Она заметила, как Невил неуверенно поднимает руку с покрошенной шкуркой.

Она осторожно огляделась, и, не заметив рядом Снейпа, прошептала, — Невил, не надо...

— Что не надо, мисс Грейнджер? — Ее сердце ушло в пятки. Разумеется, она не увидела Снейпа — он ведь стоял прямо за ней.

— Ну же, мисс Грейнджер, пожалуйста, поделитесь и с нами тем, что вы хотели сообщить Лонгботтому. Я уверен, это жизненно необходимая информация

Гермиона уставилась на свой котел, отчаянно пытаясь придумать оправдание, но последняя секунда размышлений оказалась лишней

— П-профессор, это я..

— Молчите, Лонгботтом. Если меня заинтересует ваше мнение, я вас спрошу.

Следующие мгновения протянулись, как пленка замедленного кино. Позже Гермиона могла поклясться, что они длились как минимум час. Снейп прикрикнул на Лонгботтома, как он это делал практически на каждом уроке — Невил дернулся, уронив шкурку бумсланга, полетевшую прямо в пламя под котлом. Последовавший фейерверк заставил всех нырнуть под парты в поисках укрытия. Невил в ужасе отступил назад, врезавшись в ближайшие полки.

Водопад ингредиентов, падающих на пол, на парты и в котел Невила казался нескончаемым. Гермиона упала на пол — ее толкнул и прикрыл собой Снейп, пытаясь закрыть ее от газа, который вырвался из котла с измененным зельем.

Гермиона так до конца и не поняла, что произошло дальше. Все что она знала, это что внезапна ее окатило холодной, как лед, смесью, которая обожгла ее через всю ее мантию и защищающую ее мантию Снейпа. Холод, казалось, на секунду заморозил все ее мысли и действия. На какое-то мгновенье она потеряла сознание.

Когда она опять могла видеть, класс как-то странно изменился, как будто она смотрела на него, с другой точки. Вокруг нее был хаос — хоть зелье разбрызгалось не очень далеко, разгром, созданный студентами, пытающимися забраться под стол как можно скорее, был впечатляющим. Она посмотрела вниз. Потом зажмурилась. Опять открыла глаза и посмотрела вниз.

И опять увидела то же самое. Она смотрела на себя, под... собой? Чепуха какая-то. На секунду Гермиона подумала, что, возможно, она умерла, и сейчас ее душа начала путешествовать отдельно от тела. Подобные истории ей всегда казались ерундой, но, возможно, в этом все-таки была доля правды. Но вернувшиеся ощущения подсказали ей, что эта догадка была не совсем верна. Она была пока еще очень даже живой, и холод, который она ощущала, промокнув насквозь от взорвавшегося зелья, очень убедительно ей это подтверждал.

Гермиона опять взглянула вниз, пытаясь понять, почему она видит под собой свое собственное тело — тело, которое глядело на нее с ужасом в глазах. Медленно, очень медленно, она начала осознавать, что же именно произошло. Она глядела на руки, держащие ее тело, и понимала, что эти руки принадлежат ей. Но это были не те руки, с которыми она проснулась сегодня утром. Сильные изящные пальцы, с длинными суставами. Это были не ее руки.

Это были руки Снейпа. Она достаточно часто внимательно наблюдала, как он готовит зелья для демонстрации перед классом, чтобы узнать эти руки. У нее были руки Снейпа... нет, поправила она себя. У нее было тело Снейпа.

— Мда...— Голос тоже был чужой. Он звучал на октаву ниже, чем она ожидала. О Боже, это было тело Снейпа. Мозг как будто застыл, пытаясь осознать все ощущения и не сойти с ума от противоречий. Вокруг нее студенты потихоньку вылазили из-под парт, и из-за стульев, с любопытством наблюдая за ней... ними.. со слишком уж большим любопытством. Поспешный шепот совершенно незнакомого знакомого голоса достиг ее ушей.

— Распустите их, — Гермиона моргнула, удивляясь, неужели она действительно обычно говорила так резко и пронзительно, пока не осознала, что она, нет — он, о черт, как бы то ни было...

— Все свободны. Если кто-нибудь пострадал — идите в госпиталь! — рявкнула она, надеясь на авторитет Снейпа и на то, что класс захочет разойтись быстрее, чем они заметят, что голос мастера зелий начал срываться.

— П-профессор Снейп, вы хотите, чтобы я остался и...

— Убирайся, Лонгботтом! — снова рявкнула она. На этот раз ей это удалось намного легче, и она даже получила некоторое удовольствие от того, что могла спокойно послать его, не волнуясь о его чувствах.

Класс быстро опустел, поток черных мантий и рюкзаков быстро исчез в дверях. Через секунду Гермиона и Снейп были одни в опустевшей классной комнате. Гермиона смотрела, как Снейп выпутался из их мантий и быстро отступил назад. Он сложил руки на груди, и мгновенно на его лице появилось выражение замешательства, как только он осознал, что теперь складывать руки на груди было не такой уж хорошей идеей.

Он опустил руки, и Гермиона постаралась сдержать улыбку. Мысль о том, что он справлялся с ситуацией также плохо, как и она, в некотором абсурдном роде ее радовала.

— Что, к черту, натворил этот идиот Лонгботтом? — Интересно, ее голос действительно всегда звучал так? Ей почему-то казалось, что она разговаривала не таким высоким тоном. Она попыталась сконцентрироваться на более насущной проблеме: что же было во взорвавшемся зелье и как им теперь избавиться от всех его эффектов.

— Я не знаю, профессор, — ответила она. Снейп дернулся, услышав, как его собственный голос называет его профессором. — У вас есть что-нибудь, чтобы обратить действие зелья?

Она еще не закончила вопрос, когда он... она... черт побери!... он уже потряс головой в отрицании. — Я не знаю, что это было за зелье, мисс Грейнджер, соответственно, прямо сейчас у меня нет решения для данной проблемы. На полке, которую мистер Лонгботтом с такой легкостью порушил, было более 100 ингредиентов. Тестирование всех возможных комбинаций займет больше времени, чем ваша и моя жизнь вместе взятые. Я никогда не встречался с этим эффектом раньше. Есть своеобразная ирония в том, что мистер Лонгботтом, похоже, создал совершенно новое зелье, притом, что он не может сделать даже самые простые известные составы.

— Вы достаточно хорошо справляетесь с ситуацией, профессор, — сказала Гермиона. Ее комментарий вызвал короткий смешок со стороны Снейпа.

— Истерика и слезы помогут ситуации намного меньше, мисс Грейнджер. Тем не менее, могу вас уверить, что я себя чувствую в этой ситуации не лучше, чем вы. Мягко говоря, она слегка дезориентирует. Хотя, без сомнения, мы скоро начнем к ней привыкать.

«Дезориентирует» достаточно интересное слово, подумала Гермиона. Хотя «странное до чертиков» подошло бы намного больше.

— То есть... — медленно проговорила Гермиона, пытаясь привести мысли в порядок, — вы хотите сказать, что мы застряли в этих телах? Я теперь вы, а вы теперь я и ... о боже, мне же сдавать ТРИТОНов в июне!

— Поверьте мне, мисс Грейнджер, у меня нет ни малейшего желания оставаться в вашем теле до июня, и уж тем более сдавать заново ТРИТОНов. Хотя я полагаю, что это обеспечило бы Вам высший балл по Зельям.

В этот момент Гермиона поняла, что Снейп с ситуацией справлялся не лучше, чем она сама — отчаяние в его голосе было достаточно очевидным, особенно когда он пытался не говорить о главной проблеме. Все равно о чем, лишь бы не думать об этом. Им нужно обговорить положение с кем-нибудь еще. С кем-нибудь, кто сможет обеспечить объективный взгляд со стороны.

— Дамблдор. — Гермиона изумилась, неужели она думала вслух, пока не поняла, что хоть она и слышала свой собственный голос, но озвучил идею Снейп. Видимо, он пришел к тому же заключению, что и она.

Они покинули классную комнату в спешке, оба неклюже приспосабливаясь к незнакомым ногам. Снейп почти споткнулся, когда выяснил, что ноги Гермионы не подходят для его обычной быстрой походки.

Серебристо-серое зелье, единственный вклад Невила Лонгботтома в тонкую науку и высокое искусство зельеварения, медленно капало из разбитого котла на стол...

Добавлено (04.06.2008, 12:10)
---------------------------------------------
Внимание это 1 Глава следушая глава будет здесь в скором будушем.

Гермиона с унынием попыталась устроиться поудобнее в одном из больших уютных кресел в кабинете Дамблдора, наблюдая за тем, как ее тело меряет шагами комнату.

Их путешествие из кабинета Зельеделия в кабинет директора было странным и нелепым. К счастью, эта часть школы редко была переполнена учениками, но даже те немногие, которые встретились им на пути, бросали на них удивленные взгляды. Без всякого предупреждения, Снейп остановился, в результате чего Гермиона чуть было не врезалась в него. Она не успела еще привыкнуть к длинным шагам этого тела и чувствовала себя так, как будто ей пришлось идти на ходулях.

— Ради бога, девушка, — донесся до нее злобный шепот. — Не сутультесь так. Выпрямитесь. Немедленно. И идите более уверенным шагом. Полагается, что вы декан в этой школе, а не просто гость.

У нее не было настроения указывать ему на то, что он по привычке шел впереди нее. Проглотив обиду и уговаривая себя, что в кабинете Дамблдора все образуется, она постаралась выпрямиться и идти так, как обычно ходил Снейп.

Они пошли дальше. Снейп, судя по всему, пытался уговорить свои теперь более короткие ноги, шагать такой же походкой, как он обычно ходил. Результатом этого была достаточно нелестная походочка вперевалку. Она пыталась скоцентрироваться еще пару шагов, а затем бросила это бесполезное занятие.

Мимо них прошло еще парочка любопытных слизеринцев, прежде чем она не выдержала и зашипела, — Профессор!

Он остановился и уставился на нее. Хотя, когда этот взгляд смотрел на нее из бывших ее собственных глаз, это не выглядело так пугающе.

— Возможно, мне стоит идти первой? — предложила она неуверенно. — Раз уж мне полагается быть хозяином в этой школе.

В ответ она получила взгляд полный яда, тем не менее, Снейп жестом предложил ей идти первой. Они продолжили свой путь более степенным шагом, который, как ни странно, оказался намного удобнее для обоих.

Они прибыли к кабинету директора в хрупком враждебном молчании.

Она снова переключилась на ужасное настоящее. По крайней мере, наигранное спокойствие Снейпа начинало исчезать по мере того, как его шаг убыстрялся. Она не была уверена, утешал ее этот факт или нет, но, в общем, ей казалось, что было бы только честно, если бы он тоже пострадал немножко. В конце концов, если бы он так не терроризировал Невила, то ничего бы не произошло. Она решила, что перекладывание вины на Снейпа действительно помогало ей чувствовать себя лучше.

Слегка сюрреалистичный эффект от наблюдений за собственным телом начал исчезать по мере того, как в ее голове стали проноситься мысли об ужасающих практических последствиях этого чертового несчастного случая. Она устроилась более удобно, неуклюже пытаясь справиться с длинными ногами и телом, которые все еще не могла надежно контролировать.

Снейп перестал ходить, и теперь стоял перед директором, опершись на стол и свирепо уставившись на Дамблдора. Лицо директора было спокойным, но его глаза блестели от явного удовольствия видеть префекта Гриффиндора, глядящую на него с совершенно Снейповской свирепостью.

— Так так, — раздумчиво посмотрел он на них, — кажется, вы двое попали в слегка затруднительное положение, не так ли?

— Со всем уважением, директор, — съязвил Снейп, умудряясь наполнить голос Гермионы своей обычной дозой злобы, — Мой вклад в эту ситуацию равен нулю.

Из недр кресла раздался странный звук, изданный глубоким баритоном. Оказывается, голос Снейпа очень подходил для фырканья.

Оба... мужчины, вероятно, хотя для Снейпа было необходимо найти более подходящее определение... повернулись и посмотрели на нее.

— Вы желаете что-нибудь добавить, мисс Грейнджер? — спросил Снейп бархатным голосом. За исключением того, что он еще не совсем приноровился делать это своими новыми голосовыми связками. Более высокое среднее сопрано Гермионы просто не звучало бархатным. Скорее, оно звучало мрачно и надуто. Очевидно, Снейп подумал также и скривился.

Удовольствие Дамблдора переместилось из его глаз в его слова.

— Это обещает быть достаточно.. да.. интересным, — заметил он, ставя маленькую серебрянную тарелку на стол перед собой. — Лимонного шербету?

— Опять таки, со всем моим уважением, директор, мне кажется это не самый подходящий момент для лимонного шербета. — Голос Снейпа звучал почти измученно. В этот раз Гермиона полностью с ним согласилась. Она также находила мало веселья во всем происходящем.

— Что же, возможно ты прав, — уступил Дамблдор, отставляя в сторону тарелку со сладостями. — Подходя к делу более серьезно, как ты думаешь, много времени тебе будет нужно, чтобы найти антидот? Или явление должно исчезнуть само по себе со временем?

В Гермионе внезапно зажглась надежда. В конце концов, Многосущее зелье действовало только один час. Возможно, к концу вечера они уже будут обратно в своих телах. Сбоку от нее, Снейп вздохнул и запустил руки в волосы. И в тоже мгновенье вырвал из обратно, как только понял, что эти самые волосы теперь были гораздо ниже его плеч.

— С учетом того, что на данный момент невозможно определить ингредиенты или сочетание ингредиентов, вызвавших данное... положение, — он пренебрежительно махнул на тело Гермионы, — определение антидота достаточно отдалено. А по поводу самоисчезновения — теоретически это может быть вполне возможно. Тем не менее, принимая во внимание неучтенный до сих пор Эффект Лонгботтома, я думаю, мы можем заключить, что наиболее удобный выход является наименее реальным.

Гермиона обиженно дернулась в ответ на его пренебрежительный отзыв о ее теле. В конце концов, она также не просила, чтобы ее переместили в худое, уродливое, грязное мужское тело. Прежде чем она смогла запротестовать, вмешался Дамблдор.

— Мне кажется, что мисс Грейнджер также не радуется своему теперешнему положению, Северус.

Впервые с момента происшествия, Снейп посмотрел прямо ей в глаза. По крайней мере, ему хватило приличия выглядеть слегка робко.

— Полагаю, нет. — уступил он нехотя.

Гермиона удивилась, неужели она только что слышала извинения от Снейпа. Чудеса казалось, не кончаются.

Она наконец-то вспомнила, как говорить.

— Профессор Дамблдор, что нам теперь делать?

Она могла лишь мечтать, чтобы эта фраза прозвучала более уверенно. Голос Снейпа также хорошо подходил для «жалобного», как и ее собственный для «бархатного». Снейп злобно уставился на нее.

— Без сомнения, нам придется оставаться как можно дальше от школы, пока ситуация не разрешится сама собой.

Дамблдор, тем не менее, покачал головой.

— Боюсь, это невозможно, Северус.

Снейп выглядел шокированно, Гермиона чувствовала себя также. На какой-то момент их спутанные тела и разумы действовали в совершенной гармонии. Снейп первый смог связать свою мысль в слова.

— Директор, вы ведь это не серьезно. Вы не можете предлагать...

— Я совершенно серьезен, Северус. Ты не можешь сказать мне, насколько долго будет продолжаться этот эффект. Я не могу позволить моему мастеру зелий и префекту исчезнуть на неопределенное количество времени. У нас не будет возможности утаить эту информацию, и последующие слухи могут серьезно навредить. Нет, вам просто необходимо найти способ играть роли друг друга, пока мы не найдем решения.

Гермиона из состояния шока приближалась к состоянию настоящей паники. Дамблдор требовал, чтобы она... как он это сказал? «Играла его роль?» Да как к черту она могла это сделать? И как насчет Гарри? И Рона? Да в конце концов, что же будет с Невилом? С ее родителями? И ведь не ожидали же они, что она действительно будет преподавать?

Она начала серьезно обдумывать, насколько же плохо будет, если все решат, что она сбежала со Снейпом. Это казалось намного лучше, чем быть им.

В отдалении она услышала свой собственный голос, озвучивающий ту же идею, — Сплетни со временем утихнут.

С ужасом она поняла, что Снейп мыслил в точности также как и она, и пришел к такому же заключению.

— Извините меня, Северус, Гермиона. Действительно извините, но не выйдет. — Голос Дамблдора был теперь совершенно серьезен. — Если бы вопрос был только в ваших личных затруднениях, я был бы более чем рад позволить вам действовать именно так, как вы предложили. Я уверен, что вы бы выдержали любую бурю сплетен. Но на кону не только это. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Северус. И, — он посмотрел на Гермиону, — я верю, что ты тоже поймешь это, Гермиона.

Напротив нее, тело, которое теперь было под контролем мастера зелий, упало во второе кресло с видом полного поражения. Не смотря на все свои переживания, Гермиона смогла ему посочувствовать. В конце концов, по крайней мере, ей то быть учителем. А ему опять придется привыкать к тому, чтобы вновь стать учеником. Что вернуло ее мысли обратно к Гарри и Рону...

— Гммм, возможно, все не так уж и плохо, — начала она со смутной надеждой поддержать его, — я уверена, Гарри и Рон помогут, если я их попрошу о помощи. — и после того, как они перестануть ржать, как сумасшедшие, закончила она про себя.

Но Снейп, видимо, подумал то же самое.

— О да, мисс Грейнджер. Стать объектом насмешек Поттера и Визли — это действительно так облегчает ситуацию для меня.

Она хотела защитить своих друзей, когда Дамблдор вновь вмешался.

— Мистер Поттер и мистер Визли не должны узнать об этом. Никто не должен, включая персонал.

Гермиона онемела. Как она справится с ситуацией, если она даже не могла поговорить со своими друзьями?

Она поглядела на Снейпа, который запрокинул голову назад и изучал потолок со сосредоточенным вниманием.

— Но почему нет? — наконец спросила она у директора, не дождавшись ни одного замечания со стороны второго кресла.

— Я осознаю, что ваши академические успехи внушительны, мисс Грейнджер, и что вы, конечно же, гриффиндорка. Но неужели вы действительно думаете, что вам этого хватит, чтобы предстать перед Волдемортом?

Она не могла видеть лица Снейпа, а его голос был совершенно безэмоциональным.

Волдеморт

Она забыла о двусмысленном положении Снейпа в рядах Упивающихся Смертью.

— О. — она не могла придумать, что еще сказать. Взглянув на своих мастера зелий и префекта, Дамблдор продолжил.

— Именно так, Гермиона. Если Волдеморт поймет, что с профессором Снейпом что-то не то, он начнет свое расследование. Профессор будет призван, чтобы ответить за свои действия. На данный момент это означает, что призваны будете вы.

Она поняла. Если Волдеморт поймет, что она — не Снейп, он убьет ее, а затем начнет охоту за Снейпом в ее теле. Она медленно кивнула.

— Шутки в сторону, мисс Грейнджер. Этот несчастный случай ставит вас обоих под большой риск. Ни один из вас не может позволить, чтобы хоть кто-нибудь со стороны заподозрил, что с вами что-то не так. Уже сейчас у Волдеморта слишком много потенциальных источников информации внутри этой школы. Чем больше людей будут знать, тем больше будет опасность.

Гермиона почувствовала, как во рту у нее все пересохло. Она вновь взглянула на Снейпа. Он все еще отказывался встречаться с ней взглядом. Пусть даже она не была в большом восторге от него, это не значило, что она специально поставит его жизнь под угрозу. Тем более, что на данный момент он приглядывал за ее телом. Временно, напомнила она себе.

— Окей, — осторожно сказала она, наблюдая за ним. — Но вам придется помочь мне. — Последняя фраза была направлена Снейпу. В конце концов, у него был такой же законный интерес в сохранении его тела живым, как и у нее — в сохранении ее тела.

Ей это показалось, или он действительно слегка расслабился, услышав ее ответ? Дамблдор, разумеется, опять сиял, как будто она только что выполнила отвратительно сложное домашнее задание.

— Я бы предложил вам обоим потратить некоторое время, чтобы узнать детали друг о друге. И я ожидаю, что вы появитесь на обеде, мисс Грейнджер. И пожалуйста, не забудьте о педсовете сразу же после обеда.

Она безмолвно кивнула, ощущая, как будто им только что дали разрешение уйти. Снейп, видимо, почувствовал то же самое, поскольку он поднялся с кресла.

В этот раз она вспомнила, что должна выйти перед Снейпом. Она не была уверена, что ей удалось исполнить его фирменный проход со взмахом мантией, но зато заметила его раздражение, когда ей удалось пройти на волосок от того, чтобы физически не столкнуть его с пути.

Они продолжили путь в тишине, пока не дошли до главного холла. По крайней мере, следующее действие было характерно для обоих. Инстинктивно, они оба поглядели на гигантские песочные часы, чтобы посмотреть на текущее распределение очков по колледжам. Гриффиндор только что потерял десять очков. Слизерин получил еще пять. Снейп издал удовлетворенное хмыканье, пока она тихо продосадовала.

— Вы должны быть довольны... профессор, — раздался едкий шепот. — У Слизерина все так хорошо получается.

Она закрыла глаза, осознавая правду.

Она была деканом Слизерина.

Над Большим залом гордо колыхались на сквозняке черные с золотом знамена Хаффлпаффа, долженствующие напомнить о том, что который год подряд остальные факультеты остались с носами.
Или без нужного количества баллов.
Или без благоволения к ним директора.
Или о том, что остальным факультетам не повезло, потому что Драко Малфой был распределен в Хаффлпафф.
Это объясняло, почему в зале было тихо (слишком тихо, как про себя отметил директор), а слова подростка со светлыми, почти белыми волосами, были услышаны всеми присутствующими.
- Эй, урод! Да, Гойл, я к тебе обращаюсь, - Драко улыбнулся и приобнял сидящего рядом МакМиллана. – Говорят, ты вчера вечером смог сдать гербологию за первый курс? Я тобой горжусь!
- Доста-а-ал, - протянул Гойл и приподнялся со скамьи с явным намереньем преодолеть разделяющие их пятьдесят футов, дабы засветить противному хаффлпаффцу в глаз, но его одернул Крэбб. – Чего?.. Это он! Он первый!.. Пусти!
- Не пущу, - сказал Крэбб. – Все равно этот гад выкрутится, а мы будем котлы драить, как в прошлом году. И баллы снимут, а я отцу обещал!
- И в позапрошлом!
- Да, - согласился более осторожный Крэбб. – А ему снова ничего не будет.
- Хаффлпафф, - кивнул Гойл, соглашаясь и возвращаясь на место, - полные отморозки. А Малфой – козел!
- Я все слышу, - снова крикнул хаффлпаффец, - а память моя столь же остра, как и слух.
Хагрид, сидящий в центре преподавательского стола, закашлялся и укоризненно посмотрел на мадам Спраут. Та принялась увлеченно рассматривать огурец в тарелке, будто это был новый биологический вид, а студент Малфой – проблема вовсе не ее, а, скажем… профессора Снейпа.
- Вы видели, в чем сегодня корова Паркинсон? – спросила Ханна Эббот, чьи светлые волосы приятно контрастировали с каштановыми кудряшками Финч-Флечли, который не сводил с девушки влюбленного взгляда. – Ужасные, просто жутко уродские туфли! Прошлый сезон, представляете?
- Кошмар, - согласился с ней Малфой, внезапно утративший интерес к столу Слизерина, - и не корова, а мопс. Зато Поттер сегодня чудо, как хорош!
- Да? – она улыбнулась и повернулась в сторону красно-золотых.
Поттер действительно был хорош в темно-бордовой мантии, которая подчеркивала медовый оттенок загара, а тонкая золотая оправа новых очков, которых у него, по слухам, была целая коллекция, ничуть не скрывала зелень умных глаз.
- Гарри! – помахал ему рукой Малфой. – Давай к нам!
- Не, спасибо, - улыбнулся парень, - я тут, со своими посижу. Пообедаем вместе, хорошо?
- Конечно, - согласился Драко.
Эрни МакМиллан надулся и фыркнул.
- Ну, что опять?
- Опять? Ты опять, блин, клеишься к Поттеру!
- Мы с Гарри Поттером друзья, - блондин гордо произнес повторенную раз сто за последние шесть лет фразу и положил руку на бедро соседа по столу, - ты же знаешь.
- Только потому, что он – стопроцентный натурал!
- Ты мне не веришь? – Малфой приблизил губы к щеке Эрни и зашептал нарочито громко, так, что все окружающие смогли его слышать: - Милый, ты же знаешь, что мне с тобой хорошо. Пока что… Но я очень, очень не люблю, когда мне устраивают сцены.
- Ты мне угрожаешь? – взвизгнул парень.
- Нет, предупреждаю, - он откинулся на скамье и сложил руки на груди смутно знакомым окружающим жестом. – Я тут подумал… То есть, мне сон приснился, будто я попал в Слизерин, а с Гарри мы враги и терпеть друг друга не можем. Проснулся в холодном поту, - он провел рукой по совершенно сухому светлому лбу и вернул ее на ногу Эрни, механически ее поглаживая. - Представляете, что было бы, если бы меня распределили в Слизерин?
Ханна засмеялась, продемонстрировав окружающим белоснежные зубы, остальные – кто улыбался, кто хихикал, и только МакМиллан сидел, насупившись и бросая в сторону гриффиндорского стола полные обиды взгляды.
- Ну у тебя и идеи, - Джастин улыбнулся и попытался подвинуться ближе к Ханне, но та привычным движением отсела чуть дальше от настойчивого сокурсника. – Слизерин, скажешь тоже!
- Там же одни идиоты! – поддакнул молчавший до того Уэйн Хопкинс. – Представляешь, тебе бы пришлось общаться с Крэббом и Гойлом!
- Да ладно – общаться! – продолжил Финч-Флечли. – Ему бы пришлось ночевать с ними в одной спальне!
- И быть студентом Снейпа, - скривилась девушка.
- Ну, это как раз мелочи, - сказал блондин, улыбаясь, - с ним бы я нашел общий язык.
- Общий? – Эрни высунул кончик собственного и изобразил неприличный жест.
- Фу, пошляк! – прикрикнула на него Ханна, а Малфой помрачнел.
- Лучше подумайте, как бы страдал наш Драко без дружбы с Поттером, - продолжил Эрни, осознав, что смог привлечь всеобщее внимание. – Это же уму непостижимо! Поттер – и без нашего принца!
- Ты слишком многое себе позволяешь, - сказал Драко, сдвинув брови, - меня это расстраивает. Эрни, я думаю, что нам стоит…
Договорить он не успел – со стороны Слизеринского стола послышался оглушительный грохот, и все студенты дружно развернулись в сторону серебристо-зеленых.

- Я так больше не могу! – охала профессор Спраут, бегая по кабинету Дамблдору с воздетыми к потолку руками и постоянно спотыкаясь о расставленные повсюду магические предметы неизвестного назначения. – Я готова уволиться! Да, директор, готова! – она остановилась возле стола и уткнулась взглядом в переносицу Дамблдора, от чего тот почувствовал себя крайне неуютно. – Мало того, что он ведет себя так, будто ему принадлежит вся школа!..
Старец кашлянул и пригладил бороду.
- Да, я знаю, что мы многим обязаны мистеру Малфою, - продолжила декан Хаффлпаффа. – Но он вообще перестал соблюдать правила! Он отказывается работать в теплицах! Он не выполняет мои распоряжения и гуляет после отбоя со своими… своими друзьями, если их можно так назвать! Никто не хочет работать, слово «труд» в наших спальнях стало ругательством! Они разговаривают только о нарядах, свиданиях и квиддиче! Он потребовал отдельную спальню, потому что ему «иногда нужно побыть одному», а эти его отношения!.. Воз-му-ти-тель-но! А если вспомнить этот их дурацкий побег на первом курсе, после которого вы их не выгнали, а наградили мой факультет и Гриффиндор сотней баллов за спасение жизни. Это же ни в какие ворота!..
Стоящий в тени профессор Снейп улыбнулся своим мыслям, а Дамблдор задумчиво пригладил бороду.
- Спальню? Разве у вас нет свободных комнат?
- Но они для старост, а он отказался быть старостой! Ему, видишь ли, достаточно власти!
- Вот и выдели.
- Но… как? – в глазах Спраут угадывались все невысказанные вопросы – и «почему?», и «за что?», и «с какой стати именно ему?».
- А так. Выдели.
- Вы его специально поощряете, директор! – окончательно вышла из себя женщина.
- Помона, я не понимаю, что тебя не устраивает, - произнес Снейп, делая шаг и оказавшись в круге света от люстры, будто конферансье на сцене оперного. Выглядело это удивительно эффектно. – Мои студенты оказались в больничном крыле, им чуть не поотрывало ноги, их родители прислали мне вопилеры, до сих пор, - он поковырял палочкой в ухе, - слух нарушен. – Твой Малфой по-прежнему в фаворе, а факультет - который год первый. Что тебя не устраивает?
- Это несправедливо! – возмутилась она. – Это просто несправедливо! Вы все прекрасно слышали, как он их провоцировал, и мальчики просто… ну, не смогли они правильно применить заклятье, а теперь его снова выделяют! И вы знаете, что виноват мистер Малфой!
- Мне бы твои проблемы, - преувеличенно грустно вздохнул Снейп, - у меня-то на факультете ни новых метел у команды, ни приличных оценок, студенты – сплошные полудурки. Теперь еще и за разбитые в зале окна из денег родительского комитета платить, а у нас там и так… Хочешь, махнемся?
- А… Дамблдор! – Спраут снова развернулась к столу. – Я считаю, что это – прекрасная идея. Я согласна стать деканом Слизерина!
- Это невозможно, - он поправил очки и посмотрел на Снейпа с легкой укоризной. – Ты училась в Хаффлпаффе и не можешь быть деканом другого факультета.
- Тогда… переведите его в Слизерин, раз Северус считает, что его поведение нормально! А ко мне можете перевести Долгопупса – чудесный мальчик, просто гениальный герболог растет!
- Это тоже невозможно, - ответил Дамблдор. – Шляпа решила, что его место в Хаффлпаффе, а Невилла – в Гриффиндоре.
- Этот невыносимый маленький уб…
- Не говори то, о чем пожалеешь, - прервал ее директор. – Драко наравне с Гарри заслужил все то, что у него есть.
- Тем, что он прилип к Поттеру, как пиявка?
Макгонагалл самодовольно улыбнулась, как бывало всегда при упоминании ее любимого ученика, а Флитвик прошептал что-то вроде «и зачем я здесь?».
- Если бы не Драко, мы не победили бы Волдеморта.
- Сомневаюсь, - фыркнула она. – То, что они сдружились еще до школы, а Малфой настроил папочку на нужный лад, еще не говорит о том, что он…
- Хватит! – снова перебил ее директор. – Они друзья, Гарри проводит каникулы в поместье Малфоев, этим летом отдыхал с ними во Франции, и мы должны благодарить Мерлина за то, что Люциус вовремя понял, на какой стороне ему стоит быть – отвлек Волдеморта, и Гарри смог его обезоружить и сдать в Аврорат. Это редкая удача! Никто не пострадал, Северусу не приходится изображать из себя, - он снова кашлянул, - шпиона, угрозы больше нет. Ты должна гордиться своим факультетом и этим студентом!
- А то, что в Хогвартсе сделано ремонта на пару миллионов, а я в курсе только о ремонте в туалете для девочек с Тайной комнатой, на ситуацию совершенно не влияет?
- Помона! – взмахнула руками Макгонагалл. – Как тебе не стыдно!
- Совсем не стыдно! У нас у всех маленькие зарплаты, но я не позволяю себе…
- Ступефай! – не выдержал директор. – И Обливейт! Вынесите ее и отнесите в ее комнаты. Завтра она обо всем забудет, и мне это уже надоело, - он встал и запахнул халат со звездами. – Пора найти нового преподавателя гербологии и нового декана.

По стенам кладовой метались причудливые тени – единственная свеча трепетала от дыхания профессора, будто на ветру, меч Гриффиндора взлетел и завис в воздухе, подвластный движениям палочки, а Сортировочная Шляпа съежилась от страха.
- Последний раз спрашиваю, а потом начнется экзекуция! Куда должен был попасть Драко Малфой?
- В Хаффлпафф, - сказал головной убор и покачнулся, - я уже говорила.
- Еще раз, и я отпущу эту штуку, - указала она рукой на сверкающий клинок. – Куда? Молчишь? Хорошо… Акцио!
Меч упал и воткнулся в верхушку, и если бы профессор его не остановила, артефакт бы располовинило.
- Хватит! – закричала Шляпа. – Хорошо, я согласна! Но я требую отметить в летописи, что меня пытали!
- И куда?
- В Слизерин, - сказала Шляпа с запинкой. – Подумаешь, я отвлеклась – разглядывала Гарри Поттера. Распределения и раньше случались не туда, и ничего страшного. Выпустится – отдохнешь.
- Не тыкай мне, ты, старая тряпка!
- Я старше тебя в двенадцать с половиной раз!
- Ты подтвердишь, что его место в Слизерине? – отмахнулась от замечания женщина. – Директору?
- Да, - проскрипела Шляпа, - я переведу его в Слизерин! – и тихо добавила: - Но это уже ничего не изменит. Салазар уже проспорил мне червонец!