Вот прочитала и захотелось показать это интервью вам!!!! Лучано Паваротти: «Просто любите жизнь!»
Своё последнее интервью великий тенор дал «АиФ»
Опубликована: 12.09.2007 23:59:00
…Интервью с Паваротти я ждал полтора года — оно откладывалось каждый месяц.
январе 2007 года пресс-секретарь сказала — личной встречи не будет: маэстро слишком слаб. Через месяц из Модены пришли ответы маэстро, написанные от руки. Каждая фраза блистала юмором, хотя уже тогда Лучано явно знал — ему осталось недолго. Ответил он много и подробно — всё сразу опубликовать не получилось. 28 февраля 2007 года в «АиФ» вышла первая часть беседы с Паваротти — вторую газета планировала напечатать 12 октября, когда певцу должно было исполниться 72 года. К сожалению, нам приходится публиковать это интервью на месяц раньше…
— Маэстро Паваротти, есть ли то, чего вы боитесь больше всего?
— Конечно. У меня стандартный страх, как и у любого певца, — я боюсь потерять голос. Часто снятся кошмарные сны, что я выхожу на подмостки в театре «Ла Скала», начинаю петь «О соле мио» — но из моих лёгких не выходит ничего, кроме слабого свиста. Публика в гневе — в меня летят гнилые помидоры, от которых я не успеваю уворачиваться. Я просыпаюсь в холодном поту и говорю: «О Господи, Боже мой, так это был всего лишь сон». Ну и более мелкий страх — боязнь снова растолстеть. Когда ты уже и так словно бегемот — лишние сто грамм вызывают настоящую панику.
— Сейчас этого страха уже не должно быть — сообщали, что вы похудели с помощью изобретённой вами же диеты.
— Всё верно. Знаете, это даже смешно. Сначала ты вовсю мечтаешь о том, чтобы скинуть свой жир, бегаешь по фитнес-клубам, пробуешь десятки диет — и ты просто счастлив. А потом неожиданно появляется болезнь, ты вмиг теряешь 30 килограммов — всего за год. Но это тебя уже совершенно не радует.
— Правда ли, что для певца шоу перед людьми — это как наркотик?
— Да. Поэтому, когда я выздоровею, первым делом дам пару концертов. Бывало, приедешь после шоу домой, падаешь без сил и говоришь: зачем тебе всё это нужно? Денег и так хватает, возраст уже почтенный — можно будет жить, как тебе хочется, каждый день кушать вредное для голоса мороженое — я не ел его с двадцати лет, но до сих пор помню вкус. Однако проходит два дня — и начинаешь тосковать по сцене. Дедушки в кресле-качалке с пушистым котиком на коленях из меня не получается. Я надеюсь, что ещё обязательно спою. Тогда и в Москву снова приеду. Замечательный город, он заряжает энергией, как и вся Россия. Только двери у вас очень узкие. Если придёте в ГУМ и вам покажут место, где в дверях застрял один толстый итальянец, — умоляю вас, не уточняйте, кто это был.
— Случалось ли такое, что от вашего голоса лопались чашки?
— Слава богу, нет — иначе бы жена меня убила давно или в моём доме ели только из одноразовой посуды. Стакан может треснуть от звуков сопрано, а я совершенно другое — тенор. А однажды я получил письмо от женщины, которая утверждала, что от моего пения вода на кухне из холодной становится горячей. Думаю, у неё чересчур богатое воображение.
— Если бы вам представился случай не петь, а говорить со сцены, то что бы вы сказали своим слушателям? Было ли у вас такое желание?
— Разумеется. Но люди ведь платят деньги не для того, чтобы со мной потрепаться. Последние годы моей жизни лёгкими не назовёшь. Я чуть не попал в авиакатастрофу, когда летел в Нью-Йорк, перенёс тяжелейший развод, прошёл через несколько хирургических операций. Я задумался: для чего Бог делает всё это со мной? И пришёл к выводу — раньше я слишком беспечно относился к жизни. А ведь её следует ценить, всё вокруг так прекрасно — и капля утренней росы на цветке, и звук летящей пчелы, и плач твоего ребёнка, и даже запах бензина в переполненном городе: мы просто не понимаем, что всё это даётся лишь один раз. Второго уже никогда не будет. «Просто любите жизнь» — вот что сказал бы я людям со сцены. И, возможно, тут же получил бы по лбу помидором. Публика так непредсказуема…
