Приятно видеть, что Роулинг сохраняет способность весело смеяться, обсуждая свой печальный опыт. Ни для кого не секрет, что начинала она свою карьеру в маленькой обшарпанной квартирке в городке Лит, Шотландия, причём на руках у неё была маленькая дочка, за которой нужно было присматривать. Это было семнадцать лет тому назад – сильно ли изменилась с тех пор её жизнь? «Я стала гораздо более счастливым человеком, но не по тем причинам, которые кажутся очевидными большинству людей». Роулинг намекает на недавно опубликованный список самых богатых женщин из мира шоу-бизнеса по версии журнала Forbes. В этом списке Роулинг занимает почётное второе место, уступая только Опре Уинфри. Впрочем, скромность не позволяет ей даже упомянуть этот факт открыто. «Я счастлива, потому что занимаюсь любимым делом, тем, для чего была рождена. В 25 я не могла сказать о себе такое. Более того, когда мне было 25, у меня вообще не было какого-либо определённого будущего, я не была уверена даже в завтрашнем дне. Так что сейчас, думаю, можно сказать, что моя жизнь наконец-то стала стабильной. Мне по-прежнему до колик страшно выступать на публике, и уж точно нельзя сказать, что, написав очередную страницу, я всякий раз пребываю в блаженной уверенности, что только что создала шедевр».
Однако не похоже было, что Роулинг сильно волновалась, когда выступала перед 17 000 человек на презентации последней седьмой книги. «Я успокаивала себя точно так же, как всегда в таких случаях – говорила себе, что вообще могу не дожить до этого момента», - говорит она извиняющимся тоном. «Знаю, звучит ужасно, хотя ничего такого за этими словами не стоит, просто... ну, мы же не знаем точный день и час своей смерти, так стоит ли волноваться по этому поводу? А до того, готовясь произнести речь, я всегда говорила себе ‘Хуже родов всё равно ничего быть не может’» - она первая готова смеяться этой нехитрой уловке.
Что тут скажешь? Бросается в глаза, что тема смерти частенько всплывает как в книгах, так и в интервью Роулинг, и я не упускаю возможности обратить на это её внимание. Она поначалу отрицает, потом пытается оправдываться, но в конце концов сдаётся. Опять-таки, не секрет, что живя в Лите, до того как были напечатаны первые книги, Роулинг страдала от затяжной депрессии. Отголоски пережитого воплотились в книгах в образе дементоров. Кстати, в наши дни всё большее число молодых людей страдает от депрессий – особенно велико их число среди студентов высших учебных заведений. (прим. пер. – под депрессией имеется в виду не краткосрочные перепады настроения, а серьёзное заболевание, которое на Западе вообще принято лечить медикаментозным способом).
«Я сама в юности отличалась склонностью к депрессиям», - признаётся Роулинг. «Но поставить этот диагноз самому себе практически невозможно, для этого нужен специалист. Самое печальное в этом то, что обратиться за помощью и вообще понять, что со мной что-то не так, меня заставила именно моя маленькая дочка. Только ведь далеко не у всех найдётся стимул пойти к врачу или хотя бы остановиться и задуматься. Дочь стала для меня своего рода компасом в житейском море, она привязывала меня к земле, не давала уйти в себя, и в конце концов я решила: «Это неправильно, так не должно быть, она не должна расти, видя мать в таком состоянии».
Роулинг рассказывает о курсе когнитивной бихевиоральной терапии, ставшей её спасением. Значит, она может порекомендовать этот курс другим? «Конечно, это прекрасная методика. Её сложно переоценить. В моём случае она сработала великолепно, так что не сомневайтесь, я всей душой за. Весь курс занял около девяти месяцев, но можно было и дольше. Наверное, я немного поторопилась завершить лечение, но...» - она снова замолкает. Всё сложилось наилучшим образом – рискую закончить её мысль я. «Совершенно верно. К тому же эта методика позволяет работать над собой самостоятельно. Однако ваши слова заставляют меня задуматься – теперь мне всем хочется сказать, что они должны немедленно обратиться за помощью!...»
Я заверяю её, что это признание, возможно, поможет изменить стереотипы, сложившиеся в сознании людей относительно больных депрессией и методов лечения этой болезни. «Может, это покажется странным, но я никогда не стыдилась того, что у меня была депрессия. Никогда. Наверное, я просто напрочь лишена чувства стыда в таких вопросах, потому что элементарно не понимаю: чего тут стыдиться?» Она резко меняет тему разговора: «Думаю, в современном мире тяжело быть молодым. Меня это волнует – у меня дочь-подросток, а современное общество, по-моему, вообще... боится молодёжи. Вы об этом не задумывались? Меня это очень заботит. Сейчас принято думать, что молодёжь опасна – все, без разбора. Не везде молодых людей воспринимают со страхом, но в большинстве случаев это именно негатив, причём как в разговорах между людьми, так и в прессе».
Конечно, я не могу не зацепиться за такую благодарную тему как пресса. В прошлом у Роулинг не раз возникали разногласия с представителями моей будущей профессии, поэтому я спрашиваю, не кажется ли ей, что существует связь между названным ею явлением и поколением молодых людей, выросших на журналах типа Heat-magazine. Совсем недавно журналисты ополчились на Роулинг за высказывания относительно фотографий молоденьких девочек. Роулинг мгновенно становится очень серьёзной. «Эта история до сих пор не идёт у меня из головы. Я переписывалась с разными людьми, в том числе несколькими больными анорексией». И всё равно, её слова многие восприняли в штыки.
«Ну и пускай», - упорствует она. «Так всегда бывает, когда затрагиваешь спорные вопросы. Просто по моему мнению – хотя, думаю, мне нужно быть очень аккуратной с тем, что я собираюсь сказать», - Роулинг делает паузу, тщательно подбирая слова, дабы избежать возможного недопонимания. - «Что греха таить, на сайтах сторонников анорексии – не удивляйтесь, есть и такие – можно встретить фотографии знаменитых женщин, которые владельцы этих сайтов именуют «вдохновляющая худоба». Вот только не говорят при этом, что анорексия – это заболевание! Я считаю, что современная фэшн-индустрия пропагандирует анорексию, демонстрируя фотографии девушек с соответствующим типом фигуры, и я готова отстаивать свою точку зрения, если понадобится. Я не верю, что все те девушки с фотографий действительно полноценно питаются и нормально себя чувствуют, находясь в подобной физической форме. Я просто отказываюсь верить в это».
Что ж, раз уж мы решили поднять спорные вопросы, разве можно обойти стороной сексуальную принадлежность Дамблдора? Как реагируют люди на недавние откровения Роулинг? «По большей части, довольно странно! - волнуется она. - Я изначально знала, что Дамблдор гей, но в определённом смысле это не имеет никакого значения. Книга же не о его сексуальных предпочтениях. Просто с самого начала, исходя из сюжета, я знала, что у него есть большая тайна, что в своё время он всерьёз задумывался над теми идеями, которые позже воплощал в жизнь Волдеморт, а именно – над идеями расового господства, в частности магов над магглами. Это-то и было самой страшной тайной Дамблдора».
«Почему же подобные идеи вообще были ему интересны? – спрашивает она. – Ведь он добрый и хороший человек, так что могло заставить его увлечься такими вещами? Впрочем, тут всё было достаточно очевидно – для меня, по крайней мере: он просто-напросто влюбился. А уж получила ли его страсть физическое воплощение или нет, к делу не относится. Главное тут – любовь, а не секс. Это то, что я изначально знала о Дамблдоре. И единственное, что действительно имеет значение во всей этой истории – что он полюбил, а любовь и здравый смысл вообще сочетаются редко. Влюбившись, он потерял голову и перестал понимать, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому, я думаю, впоследствии он перестал доверять самому себе настолько, что начал избегать любовных отношений как таковых. После этой истории он с головой ушёл в науку и сторонился любви».
Очевидно, принять её доводы смогли не все. Как она реагирует на тех, кого не устраивает наличие гомосексуалиста среди персонажей детской книги? «Ну и что тут такого?» - заступается за героя писательница. «Вообще, вопрос довольно интересный, потому что гомофобы куда больше боятся эмоциональной стороны увлечения своим полом, нежели физическим, сексуальным аспектом. Я вижу в этом врождённое неприятие любви между представителями одного пола, лично мне не понятное. Я точно знаю, что есть люди, которые недоумевали – почему же, мол, Дамблдор не переживал свою гомосексуальность как трагедию? - Роулинг, кажется, искренне забавляют подобные размышления. – Причём тут есть ещё один немаловажный момент – и мне всё ещё пишут письма по этому поводу – раз Дамблдор был геем, то он не должен был стать школьным учителем, поскольку представлял опасность для подрастающих поколений».
Похоже, Роулинг сама не до конца может поверить в то, что только что сказала. Она продолжает: «Он очень стар и одинок. Спросите себя: почему вас так волнует сексуальная ориентация глубокого старца? Скорее уж к детям нельзя подпускать тех, кому приходят в голову подобные вопросы. Это всего лишь факт из биографии персонажа. Неужели сексуальные предпочтения могут быть определяющей чертой характера? Да нет же – это всё тот же Дамблдор, ничего не изменилось. Я могу перечислить как минимум двадцать качеств его личности, так или иначе повлиявших на развитие сюжета, и сексуальная ориентация среди них не значится». Роулинг подводит итог: не то важно, что Дамблдор гей, просто так уж случилось, что когда-то давно он предпочитал представителей своего пола.
Тут я замечаю, что беседуем мы уже целый час, хотя изначально договаривались о гораздо меньшем сроке. Понимая, что нужно торопиться, я буквально забрасываю Роулинг вопросами, хотя, учитывая милую склонность писательницы на вопросы отвечать максимально полно, экономить время у нас получается плохо. Последняя прочитанная ею книга? «К сожалению, её автор умер достаточно молодым, это был Гарри Томпсон, а книга называлась «Порождение Тьмы». Это последняя современная вещь, которую я прочла. Отличная книга».
А как обстоят дела с задуманными ею проектами: книгой, которая должна стать «политической сказкой» и второй, рассчитанной на более взрослую аудиторию? Она признаёт, что первая ещё не закончена, а вторая вообще может так и остаться на стадии проекта. Я пытаюсь вытянуть из неё побольше информации, но Роулинг так хорошо умеет хранить свои секреты, что временами это раздражает. «Извините, но я никак не могу сказать вам больше! – смеётся она. – Стоит мне только сказать что-либо определённое, как моя жизнь тут же станет на порядок сложнее». Ну, это я как раз могу понять, учитывая только что прозвучавшее известие о том, как обстоят дела с новыми книгами. А как же набившая уже всем оскомину поттеровская энциклопедия, камнем повисшая на её шее и ставшая не так давно предметом судебных разбирательств? «Я действительно работаю над ней. Просто не хочу ограничивать себя во времени. Но мало-помалу разрозненные кусочки складываются в целую картину».
Истекают последние минуты интервью, и наша беседа каким-то невероятным образом выруливает на тему эстрадных представлений в жанре комедии. И тут Роулинг начинает вести себя просто как экспансивная девочка-подросток, узревшая предмет обожания в непосредственной близости от себя: она задыхается от восторга и захлёбывается словами. «Я всегда мечтала...» - начинает она, но тут же перебивает сама себя, указывая на лежащий на столе диктофон. «Нет, сначала хочу официально заявить – я сейчас НЕ пишу ничего подобного... – но всегда мечтала написать роман об эстрадном комике. Только дальше желаний дело пока не идёт, поэтому если вдруг на следующей неделе прочитаете что-то подобное в газетах, имейте в виду, что это не я, я ничего такого не пишу! Но как же давно я вынашиваю эту мечту...»
Время вышло, мне пора уходить – хотя могу поклясться, нам обеим хотелось бы поболтать подольше. Именно в этот момент я каюсь в своей принадлежности к непосвещённым магглам, что вызывает Роулинг очередной приступ бурного веселья: теперь уже она не верит мне, утверждая, что я это выдумала. Что ж, как бы ни были амбициозны и самолюбивы юные журналисты, жаждущие пробиться в элиту своей профессии, однако приходится признать, что в умении выдумывать Роулинг оставляет всех нас далеко за флагом. Но – только в тех случаях, когда речь идёт о литературных фантазиях. Потому что, несмотря на свою мировую известность и колоссальный профессиональный успех, Роулинг остаётся скромным и легкоранимым человеком, такой же, как все мы. Её почти пугает пристальное внимание прессы – кажется, она была бы куда счастливее, если бы могла проводить всё свободное вместе с детьми и мужем и не мелькать на страницах газет и журналов. Даже по городу она передвигается не с шиком, как прочие богатые и знаменитые, но в скромной непритязательной манере.
Впрочем, учитывая, как именно мне удалось добиться этого интервью, в ближайшее время вы вряд ли сможете застать писательницу в кафе Старбакс.
Morrigan (с) www.grimmauldplace.ru
