Стивен Кинг о новом Гарри Поттере (Entertainment Weekly)

Теперь, когда шум битвы вокруг выхода последней книги о Гарри Поттере «Гарри Поттер и Дары Смерти» утих, на страницах Entertainment Weekly Стивен Кинг размышляет о том, почему ни один рецензент не смог оценить книги по достоинству и будут ли дети (и взрослые) когда-либо читать столь же увлеченно.

Волнение кругом угомонилось, уже проиграна и выиграна битва, на этот раз битва за Хогвартс, и все секреты уже вытащены из Распределяющей шляпы. Те, кто спорил, что Гарри Поттер погибнет, попрощались со своими деньгами. Мальчик-который-выжил сделал это вновь. И если вам кажется, что это спойлер, то вряд ли вы можете назвать себя фанатом Поттера. Возмущение, вызванное пересказами, опубликованными в ряде газет еще до выхода книги (Мэри Кэрол МакКоли из The Baltimore Sun, Мишико Какутани из The New York Times), поутихло, хотя многие фанаты до сих пор чувствуют разочарование.

Я тоже чувствую себя разочарованным. Однако это ни коим образом не связано с глупейшим понятием «спойлера» или этической стороной публикации содержания книги раньше ее выхода в свет. В конце концов, предпечатный обет молчания был создан издательствами Блумсбери и Схоластик, и никогда не являлся, если мне не изменяет память, статьей Конституции Соединенных Штатов или Великой хартии вольностей. Также и страстный протест самой Роулинг («Меня поразило, что некоторые американские газеты решили опубликовать пересказ, совершенно не считаясь с желаниями буквально миллионов читателей, в особенности, детей») не особо тронул меня. Еще на середине серии, с выходом четвертой части «Гарри Поттер и Кубок Огня» эти книги перестали быть детскими. Роулинг писала для всех и прекрасно об этом знала.

Самый ясный признак того, насколько взрослыми стали эти книги, виден в одной из великолепных заключительных сцен «Даров Смерти», когда Миссис Уизли видит, как подлая Беллатрикс Лестрендж пытается поразить Джинни смертельным заклятием Авада Кедавра, она кричит: «Руки прочь от моей дочери, сука!». Это самое поразительное «сука» во всей современной литературе. Ведь, по сути, в книгах о Поттере нет ни одного ругательства (по крайней мере, в лингвистическом смысле); и это единственное - попадает не в бровь, а в глаз с поистине убийственной силой. Оно крайне уместно, прекрасно укладываясь в рамки сюжета, является сущностной реакцией взрослого на опасность, грозящую ребенку.

Проблема с пересказами, появляющимися в печати заранее и в первые дни после выхода книги, преследует труды Роулинг начиная с четвертой книги («Кубок огня»), то есть с того момента, как они стали мировым феноменом. Из-за обстановки чрезвычайной секретности, которая окружала выход каждой следующей части, начиная с 2000-го года, все рецензии выходили в спешке, что называется по горячим следам. Некоторые рецензенты сами по себе нередко были замечательны– г-жа Какутани не в счёт – но уже самая популярность книг сводила на нет любые благие начинания лучших литературных критиков. В поспешном желании заполнить как можно больше колонок в номере и таким образом сохранить репутацию члена церкви Знающих-Что-Происходит, очень немногие из авторов рецензий и пересказов книги сказали что-либо стоящее внимания.

Большая часть этой чепухи быстрого приготовления рассматривает Гарри Поттера (а также его друзей и приключения) с двух точек зрения: социологической (Гарри Поттер: благо или детская болезнь) или экономической (Гарри Поттер и комната дисконтного ценообразования). Они вскользь касаются таких вещей как сюжет и язык, но не более того. Но и правда, чего же от них требовать? Когда у тебя только четыре дня чтобы прочитать 750-страничную книгу, затем написать рецензию в 1100 слов, сколько у тебя остается времени, чтобы получить удовольствие от чтения? Подумать о книге? Роулинг приготовила роскошное пиршество из семи блюд, тщательно продуманных, с любовью приготовленных и мастерски сервированных. Дети и взрослые, которые буквально влюбились в книги (и я среди них) смаковали каждый кусочек, начиная с закуски («Философский камень») и заканчивая десертом (грандиозный эпилог последней книги). Большинство же обозревателей сначала проглотили все в спешке, а затем отрыгнули полупереваренную массу на страницы своих уважаемых газет.

И вот почему лишь очень немногие из ведущих критиков от Salon до The New York Times на самом деле остановились подумать о том, что написала госпожа Роулинг и что это значит для будущего. Обсуждения в Интернете в общем и целом не сильно лучше. Большинство из них посвящено, как кажется, только тому, что жив, кто умер и различным слухам и сплетным.

Так что же случилось? Откуда возникло Министерство магии?

Что-то такое носилось в воздухе. Пока академики и высоколобые педагоги сетовали, что чтение умерло, что детей интересуют только игровые приставки, iPod’ы, подростковые мюзиклы и Аврил Лавин, дети, о которых так беспокоились, с восторгом следили за творчеством некоего Роберта Лоуренса Стайна. Стайн, известный в колледже как «Веселый Боб» позже получил еще одну прозвище - кхм...- «Стивен Кинг детской литературы». Свой первый рассказ для подростков в стиле хоррор («Слепое свидание») он написал в 1986 году, задолго до поттеромании, но вскоре ни один список бестселлеров в USA Today не обходился без трех-четырех его книжек, неизменно попадавших в топ 50.

Эти книги практически не привлекли внимания критиков – насколько мне известно, Мишико Какутани никогда не писала рецензий на «Убийство королевы школьного бала» – зато дети оценили их по достоинству. Р.Л. Стайн поднялся на гребень волны популярности среди детей отчасти благодаря только получившему широкое распространение Интернету, и стал, возможно, наиболее продаваемым детским писателем 20-го столетия. Права на его книги принадлежали всё тому же «Схоластик», и я совершенно уверен, что это послужило одной из основных причин, по которым издательство рискнуло ещё раз и поставило на молодую, никому не известную английскую писательницу. Сейчас о Стайне мало кто помнит.... но с другой стороны, об Иоанне Крестителе тоже известно куда меньше, чем об Иисусе.

Роулинг оказалась гораздо более успешной, как с точки зрения критики так и с финансовой. Объясняется это тем, что книги о Гарри Поттер росли по мере появления. И это, я считаю, великий секрет (и не так много в этом секрета: чтобы убедиться, купите билет на «Орден Феникса» и посмотрите, как прежний милашка Рон Уизли возвышается над Гарри и Гермионой). Дети Стайна - вечные дети; и дети, которые наслаждались их приключениями, вырастают их эти книг их так же неизбежно, как из своих детских кроссовок. Дети Роулинг растут, и ее аудитория растет вместе с ними.

Это бы не играло такой роли, если бы она была слабой писательницей, но она, безусловно, крайне одаренный литератор. Обсуждения в Интернете и ведущие СМИ указывают, что ее честолюбивые замыслы растут вместе со стремительным ростом популярности ее книг, но при этом они очевидно упускают из виду тот факт, что ее талант также неизменно растет. Талант не может оставаться неизменным, он либо развивается, либо угасает; и положение Роулинг коротко можно сформулировать так: даже в начале своей деятельности она была более талантлива, чем Стайн (который был хотя и неплохим, но довольно посредственным писателем), но к моменту, когда была написана последняя строка «Даров Смерти» («Всё было в порядке»), она стала одним из лучших авторов своей страны: пусть не таким виртуозом как Иэн Макьюэн или Рут Ренделл (по крайней мере пока), но явно не хуже Берил Бэйнбридж или Мартина Эмис.

И, конечно, волшебство. А это именно то, чего дети жаждут более всего на свете. Это восходит еще к Братьям Гримм, Гансу Христиану Андерсену и старой доброй Алисе, все гоняющейся за белым кроликом. Дети всегда искали вход в Министерство Магии, и они обычно находили его.

Однажды в моем родном городе Бангор я шел по улице и увидел чумазого мальчика лет трех с содранными коленками и выражением чрезвычайно сосредоточенности на лице. Он сидел на грязной земле между тротуаром и асфальтом, в руке у него была палка, которую он беспрестанно втыкал в грязь. «Убирайся», кричал он, «А ну проваливай, кому сказал! Ты не должен появляться пока я не скажу Специальное Слово, пока я не велю!»

Люди проходили мимо, не обращая на него внимания. Я замедлил шаг и наблюдал за ним, сколько мог. Скорее всего, именно потому, что я провел так много времени, говоря созданиям, населяющим мое воображение, чтобы они спрятались и не появлялись, пока я не скажу им, я был заворожен непринужденными фантазиями этого ребенка (ну, допустим, что это были фантазии, хе-хе-хе). И две мысли пришли мне в голову. Первая - это что если бы это был взрослый, полицейские давно забрали бы его либо в вытрезвитель, либо в наш местный желтый дом для проведения психиатрической экспертизы. А вторая - это что в большинстве обществ такие параноидально-шизофренические проявления у детей принимаются как нечто нормальное. Мы считаем, что дети лет до восьми ведут себя как сумасшедшие, мы списываем это на их восхитительное, не признающее никаких границ воображение.

Это случилось году в 1982, когда я готовился писать длинную историю о детях и чудовище («Оно»), и это событие оказало значительное влияние на мою задумку. Даже сейчас, годы спустя, я думаю о том ребенке, маленьком министре магии, использующем сухую ветку в качестве волшебной палочки, с какой-то нежностью и надеждой, что к момента появления первых книг о Гарри Поттере, он еще не стал слишком взрослым для них. А это возможно. Как ни грустно, но то, что признает Дж. Р.Р. Толкиен и с чем не соглашается Роулинг - иногда, часто происходит на самом деле: волшебство уходит.

Джоан Роулинг, подобно своему предшественнику с его «Домом страха», только с гораздо большим мастерством, совершенно очаровала детей. Они купили совершенно немыслимое количество книг, доказав тем самым, что охотно готовы отложить свои игровые приставки и взяться за книжку. Конечно, если мы имеем дело с волшебством. Я никогда не сомневался, что чтение само по себе вещь волшебная, и я бы многое бы отдал за то, чтобы узнать, как много подростков (и детей помладше) в дни после выхода последней книги записали на автоответчике: «Не звоните мне сегодня, я читаю».

Что-то подобное произошло, вероятно, с книгой «Гусиная кожа» Стайна, но Роулинг, в отличие от Стайна, вовлекла взрослых в круг читателей, значительно расширив свою аудиторию. Вряд ли это можно назвать уникальным явлением, хотя в основном оно свойственно именно британской литературе (был, конечно, еще Гекельберри Финн, - продолжение его младшего брата «Тома Сойера»). Алиса в Стране чудес, которая появилась как история, рассказанная 10-летней девочке Алисе Лидделл Чарльзом Лютвиджем Доджсоном (известным также как Льюис Кэрролл), теперь входит в университетский курс литературы. Также «Корабельный холм» Ричарда Адамса - вариант «Одиссеи» с кроликами вместо людей появился как история, которой автор развлекал своих маленьких дочерей Джульетту и Розамунду во время долгой поездки на автомобиле. Когда книга вышла, она позиционировалась на рынке как «сказка для взрослых» и стала международным бестселлером.

Возможно, дело в английской прозе. Трудно противостоять очарованию этих спокойных и рассудительных голосов в особенности, если они обращаются к нашему воображению. Роулинг всегда была частью этой литературной традиции («Питер Пэн» Джеймса Мэтью Барри - еще один пример). Они никогда не теряет из виду свою основную тему: сила любви превращает сбитых с толку, потерянных, часто перепуганных детей в порядочных и ответственных людей, но все же главное для нее - само повествование. Ее стиль скорее прозрачный, чем блестящий, но это в этом нет ничего плохого. Даже когда она пишет о ярких эмоциях, она остается их повелительницей, не отвергая при этом их истинность или силу. Самый замечательный пример втречаем на первых страницах «Даров смерти», когда Гарри вспоминает свое детство в доме Дурслей. «Воспоминания о былых временах пробудили в нём странное чувство опустошённости», - пишет Роулинг. «Как если бы он вдруг вспомнил давно потерянного младшего брата». Честно, ностальгически, не сентиментально. Этот небольшой отрывок являет собой пример стиля, который позволил Роулинг без особых усилий преодолеть пропасть, разделяющую поколения, не потеряв при этом жизнерадостного чувства собственного достоинства, которое является одним из основных достоинств повествования.

Персонажи изображены ярко и живо, темп повествования практически безупречен, хотя кое-где встречаются отдельные упущения логики рассказа, но в целом на протяжении более чем 4000 страниц история разворачивается как гармоничное единое целое .

К тому же, она в совершенстве владеет знаменитым сдержанным британским юмором. Это проявляется, например, в истории с Роном, искавшим нелегальную программу радионовостей и вместо этого поймавшим песню «Котёл, полный моей кипящей любви». Видимо, в исполнении волшебного аналога Донны Саммер. Или взять, к примеру, ее сатирическое изображение британских таблоидов - о них, я уверен, она знает не понаслышке - представителем которых является Рита Скитер (пожалуй, лучшего имени для выдуманного персонажа литература не знала со времён Джонатана Свифта)! Когда Эльфиас Додж, безукоризненный английский джентльмен-волшебник назвал Риту «пронырливой треской», я был готов аплодировать стоя. Получай, Шестая колонка! В этих книгах масса достоинств: хороший стиль, искренние чувства, доброе, но бескомпромиссное отношение к природе человека и жестокая реальность: «Руки прочь от моей дочери, сука». Тот факт, что книга привлекает взрослых наравне с детьми, давно уже не удивляет меня.